- Скажи, а чайки тоже плачут,
Когда их море предает? -
Спросила девочка у мальчика,
Когда весной кололся лед.
Деревья на ветру качались,
И он ответил на вопрос:
- Чайки разбиваются о скалы,
Когда их море предает…
Летели годы, словно ветер,
Летели, оставляя след.
И вот, они уже не дети,
Им стало восемнадцать лет.
О люди, как они любили,
Такой любви никто не знал!
Когда над ними вьюги выли,
Огонь любви их согревал.
И вот настал день белой свадьбы,
Холодной раннею весной,
Невеста в белоснежном платье
Пришла к любимому домой.
Лишь за порог она ступила -
Любимый у двери стоял
И, никого не замечая,
Другую нежно целовал.
На свете нет сильнее боли,
Она ступила за порог,
Глаза наполнили ей слезы,
Шептали губы: «Как ты мог?»
Она стояла у обрыва,
Вдруг закружилась голова,
Она рукой глаза закрыла,
Из детства вспомнила слова:
- Скажи, а чайки тоже плачут,
Когда их море предает?
- Чайки разбиваются о скалы,
Когда их море предает…
Раздался всплеск воды холодной
Над белоснежною фатой,
И облетая сини волны,
Качнулась чайка над волной. стих
Колин Макколоу
"Поющие в терновнике"
Джин Истхоуп, «старшей сестре»
Есть такая легенда — о птице, что поет лишь один раз за всю свою жизнь, но зато прекраснее всех на свете. Однажды она покидает свое гнездо и летит искать куст терновника и не успокоится, пока не найдет. Среди колючих ветвей запевает она песню и бросается грудью на самый длинный, самый острый шип. И, возвышаясь над несказанной мукой, так поет, умирая, что этой ликующей песне позавидовали бы и жаворонок, и соловей. Единственная, несравненная песнь, и достается она ценою жизни. Но весь мир замирает, прислушиваясь, и сам Бог улыбается в небесах. Ибо все лучшее покупается лишь ценою великого страдания… По крайней мере, так говорит легенда.